Семенова
Светлана Ивановна,
судебный
представитель, помощник адвоката,
Российская Федерация, г. Иркутск
Нестолий Вячеслав Геннадьевич,
к.ю.н., доцент
кафедры предпринимательского права
ИрЮИ (ф) Российской правовой академии
Минюста России,
Российская Федерация, г. Иркутск
Отраслевая принадлежность исполнительного
производства по современному российскому праву
Исполнительное
производство есть объект (предмет) процессуального права. Такой взгляд
преобладает в литературе. Процессуалисты могут полагать исполнительное
производство специальной комплексной отраслью права, считать его институтом
гражданского и арбитражного процесса, утверждать, что исполнительное
производство – самостоятельная процессуальная отрасль, существующая наряду с
гражданским и арбитражным процессуальным правом. Отличия между позициями
представителей цивилистической процессуальной науки по вопросу отраслевой
природы исполнительного производства не существенны, принципиального значения
не имеют. Данное обстоятельство подчеркнуто доктором юридических наук
С. Ф. Афанасьевым, разобравшим разногласия между представителями
науки гражданского процесса по вопросу об отраслевой природе исполнительного
производства и признавшего их «стилистическими». «Очерченные позиции, –
указал С. Ф. Афанасьев, –
нельзя рассматривать как диспаратные, исключительно несовместимые, просто они
во многом основываются на различной трактовке одних и тех же юридических
явлений и категорий, к сожалению, так и не приобретших какой-либо
определенности»[1]. Это не
различные позиции, а, скорее, разные ипостаси, воплощения и формы одной и той
же позиции.
Административисты
говорят о том, что исполнительное производство является специальной
административной процедурой, существующей наряду с иными административными
процедурами [2] . Голос их не так слышен, поскольку
административная наука предпочитает обращать внимание на внутреннюю жизнь органов исполнительной власти, служебные
отношения между должностными лицами и государством, между начальниками и
подчиненными, на управление нижестоящими со стороны вышестоящих. Ситуация «подчинения» должностного лица,
органа государственного (муниципального) обычному частному лицу, гражданину или
организации для науки управления выглядит
патологией.
Со
стороны процессуалистов, а также представителей науки общей теории права,
занимающихся проблемами процесса, мы
встречаем критику административной концепции исполнительного производства. Но
критика эта слаба. Сильные аргументы, которые могут быть выдвинуты в поддержку
этой концепции, не озвучиваются.
Опровержимые доводы, конечно же, опровергаются, и опровержения, казалось
бы, подтверждают процессуальную природу
исполнительного производства.
Вместе с
тем между процессуальной и административной концепциями исполнительного
производства нет противоречий принципиального характера. Деятельность по
отправлению правосудия и деятельность должностных лиц и органов исполнительной
власти относятся к сфере управления общественными отношениями[3].
Поэтому, например, нет препятствий к наделению судей отдельными полномочиями в
сфере управления. Таковы, в частности, полномочия мировых судей по рассмотрению
дел об административных правонарушениях.
В производстве об административном правонарушении судья – не судья, а
должностное лицо в статусе судьи, выносимые которым акты (постановления) не
есть акты правосудия.
Анализ
функций судебных органов в системе органов государственного управления
процедурами несостоятельности (банкротства) в России, Германии, Франции
приводит исследователей к выводу о «их сугубо управленческой роли и природе их
судебных постановлений, имеющих управленческую административно-распорядительную
функцию по приданию отдельным субъектам управленческих полномочий, ведению
этапов управления, рассмотрению возможностей введения реабилитационных или
ликвидационных процедур в отношении несостоятельного должника» [4].
Суд здесь, как сообщают в литературе, по общему мнению германских и французских
специалистов, занимается не классическим отправлением правосудия, а выполнением
административных функций, выступая в качестве органа управления.
С другой
стороны, административистов и процессуалистов объединяет концепция «процесса в
широком смысле», согласно которой процессуальной является не только
деятельность по отправлению правосудия, но и любая деятельность, осуществляемая
юрисдикционным органом (избирательный процесс, нормотворческий процесс,
бюджетный процесс и т. п.). «Нет особой ошибки в обобщении различной
деятельности юрисдикционных органов под эгидой единой деятельности –
юридического процесса, – пишет, например, профессор Ю. А. Попова, –
можно… согласиться с авторами, которые полагают, что порядок производства юрисдикционных
действий следует именовать процессом – судебным, арбитражным и т. д., а порядок
действий, совершенных неюрисдикционными органами, – процедурой» [5].
Действительно,
отдельным юрисдикционным действиям в сфере управления может быть дана внешняя
процессуальная судебная форма (регистрация юридических лиц, прав на
недвижимость), а совершающие их должностные лица могут наделяться статусом
судьи. Сами же действия, вдобавок, могут
совершаться с соблюдением всех ритуальных обрядов, присущих процессу. Однако считать деятельность всякого
юрисдикционного органа (должностного лица) процессом означает низводить суд до
статуса обычного юрисдикционного органа и возвышать каждое должностное лицо до
статуса судьи – должностного лица с
процессуальными полномочиями. Более того, признание правоприменительной
процедуры процессом влечет за собой рассмотрение жалоб на решения, принимаемые
в ходе процедуры, в особом порядке.
Отметим,
что большинство сторонников широкого
понимания процесса не связывают процесс с деятельностью по осуществлению правосудия и
даже внешней судебной формой. Так, например, профессор В. Д. Сорокин
относит к процессу наряду с производством по административным жалобам и спорам,
исполнительным производством еще и регистрационное производство, лицензионное
производство, производство по принятию нормативных актов в сфере управления и
др., исходя из формулы: «Процесс есть сумма производств, производство –
органическая часть процесса» [6]. Отсюда следует, что для профессора
В. Д. Сорокина любая процедура, представляющая собой административное производство, есть
процесс.
Сочувствуют
концепции «широкого процесса» и теоретики права, концентрирующие свои усилия на
процессуальном праве, поскольку концепция расширяет им пространство для
исследований. «Исполнительное право –
это отрасль процессуального права, – пишет, например,
Е. Г. Лукьянова, – включающая совокупность правовых норм,
регулирующих порядок принудительной реализации актов юрисдикционных органов,
имеющий целью обеспечения реальной защиты нарушаемых прав или охраняемых
законом интересов»[7].
Скажем,
что в отдельных случаях в современных цивилистических произведениях встречается
признание исполнительного производства процессом. Так, Д. Н. Кархалев
замечает, что стадия реализации правоотношения совпадает с исполнительным
производством при процессуальном
развитии [8]
[курсив наш. – Авт.].
Такое
понимание с позиций современного российского процессуального законодательства и
законодательства об исполнительном производстве вредно и ошибочно.
Ошибочно
потому, что правильным является понимание процесса как действий по
осуществлению правосудия. В изложении Д. А. Туманова, правильное
понимание звучит следующим образом: «Процессуальное право [право, предметом которого является процесс. – Авт.] … включает совокупность
разнородных по содержанию правил, регулирующих производство по осуществлению
правосудия. При этом нередки случаи, когда некоторые из правовых обстоятельств
хотя и имеют отношение к правосудию, но, по сути, не являются процессуальными,
например некоторые из вопросов, связанных с государственной пошлиной, которые,
несмотря на то, что тесно соприкасаются с процессом, имеют финансово-правовую
природу (например, уплата государственной пошлины при подаче заявления в суд).
Такие вопросы следует отличать от собственно процессуальных, например, о том,
какой суд должен решать тот или иной связанный с государственной пошлиной
вопрос» [9] .
Перефразируя приведенную цитату применительно к исполнительному производству,
можно сказать, что деятельность судебного пристава-исполнителя по применению
мер государственного принуждения к должнику при понуждении к исполнению
судебного решения хотя и относится к правосудию, но является не процессуальной,
а имеет административно-правовую природу. Вопросы исполнительного производства
следует отграничивать от процессуальных вопросов, соприкасающихся со сферой
исполнительного производства. Таковыми вопросами являются, в частности, вопрос
о снижении размера исполнительского сбора, разрешаемый судом на стадии
исполнения судебного акта; вопрос об исключении имущества из описи
(освобождении от ареста), разрешаемый судом в исковом производстве; вопрос о
возмещении вреда, причиненного незаконными действиями (актами, решениями,
бездействием) судебного пристава-исполнителя, также разрешаемый в исковом
производстве, и др.
Господствующие в учебной литературе
представления об исполнительном производстве как о процессе вредны, поскольку
могут негативным образом сказываться на правоприменении. Сформировавшийся под
воздействием процессуальных постулатов взгляд на исполнительное производство
как процесс может дезориентировать взыскателей и должников. Известны примеры,
когда ошибка в отраслевой природе исполнительного производства приводила к
нарушению законных интересов взыскателей. Так, например, апелляционный суд
постановил истребовать у компании в пользу товарищества собственников
жилья нежилые помещения (книгохранилище, кабинет главного инженера, читальный
зал, красный уголок и др.),
предназначенные для обслуживания и эксплуатации жилого дома,
принадлежащего товариществу. Перед возбуждением исполнительного производства
компания-должник передала нежилые
помещения иной организации. Установив данное обстоятельство, судебный пристав
постановил исполнительное производство оконченным. Взыскатель обжаловал
постановление пристава об окончании исполнительного производства в
апелляционном суде, постановившем об истребовании помещений, т. е. в суде,
выдавшем исполнительный лист [10],
но не в суде по месту деятельности пристава.
Определением апелляционного суда постановление об окончании
исполнительного производства признано недействительным, судебному приставу
предписано надлежащим образом исполнить требования, зафиксированные в
исполнительном документе[11].
Кассационная инстанция отменила названное
определение, указав следующее. Судебный пристав-исполнитель является
должностным лицом, состоящим на службе в Федеральной службе судебных приставов.
Дела по жалобам на действия (бездействие) судебного пристава-исполнителя,
связанные с исполнением актов арбитражных судов, отнесены к категории
возникающих из публичных правоотношений и действий (бездействий) должностных
лиц. Вопросы, связанные с ходом исполнительного производства, разрешаются
судом, выдавшим исполнительный лист. Таковыми
являются вопросы о выдаче дубликата исполнительного листа, о повороте
исполнения судебного акта, отсрочке и рассрочке исполнения судебного акта,
отложении исполнительных действий и др. Однако рассмотрение заявлений об
обжаловании актов (решений, действий, бездействия) судебных приставов-исполнителей
осуществляется не судом, выдавшим исполнительный лист, а судом, в районе
деятельности которого осуществляет свои полномочия судебный пристав-исполнитель[12] .
Рассмотрение
жалоб на судебных приставов-исполнителей осуществляется судом не в рамках дела,
в котором выдан исполнительный лист, на стадии исполнения судебного акта, а в
рамках самостоятельного дела, разрешаемого в порядке производства по делам
из административных и иных публичных
правоотношений. Это наглядно доказывает, что отношения между судебным
исполнителем и взыскателем, между судебным приставом и должником, между приставом-исполнителем и иными участниками исполнительного
производства носят не процессуальный, а административный характер.
Ошибка
стороны, обратившейся с жалобой на действие судебного пристава-исполнителя в
суд, выдавший исполнительный лист, и ошибка суда, принявшего жалобу к своему
производству, объясняется
представлениями об исполнительном производстве как о стадии гражданского
или арбитражного процесса. Суд рассмотрел заявление об оспаривании акта об
окончании исполнительного производства по правилам производства об исполнении
судебного акта, являющегося стадией процесса (ст. 318-332 АПК РФ от 24 июля 2002 г . № 95-ФЗ), то есть в
особом, а не в общем порядке. Всякий раз, когда жалоба на акты должностного
лица рассматриваются в особом, а не в общем порядке, мы можем говорить, что
данные акты имеют процессуальную, а не административную природу.
Согласно
ст. 77 Закона РСФСР от 8 июля 1981
г . «О судоустройстве РСФСР» [13]
судебные исполнители, назначаемые министрами юстиции автономных республик и
начальниками отделов юстиции
исполнительных комитетов областных (краевых, городских) советов,
состояли при судах. В соответствии с п.
235 Инструкции об исполнительном производстве, утвержденной приказом
Министерства юстиции СССР от 15 ноября 1985 г . № 22[14],
на действия судебного исполнителя по исполнению решения могла быть подана
жалоба в суд, при котором состоял судебный исполнитель. На определение суда по
вопросу о действиях судебного исполнителя
можно было принести частную
жалобу. Помимо инструкции правила об исполнительном
производстве были сосредоточены в разделе
V Гражданского процессуального кодекса РСФСР (ст. 338–432)[15]. Законы не допускали рассмотрение жалоб на
действия судебного исполнителя в самостоятельном производстве, подобно тому, как сегодня невозможно
обжалование действий (актов) следователя вне рамок расследуемого им уголовного
дела.
По смыслу ст. 125 УПК, разъясняется в ч. 4 п.
10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г . № 1[16],
должностные лица, чьи действия обжалуются, могут быть при наличии к тому
оснований вызваны в суд для выяснения обстоятельств, связанных с доводами
жалобы. Таким образом, для должностного
лица, чьи действия обжалуются, явка в суд является обязательной лишь тогда,
когда суд признает ее необходимой, во всех прочих случаях должностное лицо не
обязано являться в суд для участия в
рассмотрении жалобы. Отсюда следует, что при проверке обоснованности жалобы суд
исходит из презумпции законности действий должностного лица, призывая его к
себе в помощь, если доводы жалобы способны опровергнуть эту презумпцию.
Аналогичный процессуальный статус судебного пристава-исполнителя способен
существенно снизить уровень процессуальных гарантий заявителя при рассмотрении судом жалоб на
акты (иные действия), постановленные в исполнительном производстве. Статья 428 ГПК РСФСР даже в последней редакции,
действовавшей к моменту признания кодекса утратившим силу, не предусматривала
обязательного участия судебного исполнителя в заседании по рассмотрению жалобы на его действия.
Другими словами, для признания исполнительного
производства стадией гражданского процесса необходимо данное производство
регламентировать в процессуальном кодексе, подобно тому, как
уголовно-процессуальный закон регламентирует деятельность следователя на стадии
досудебного производства. В свою очередь, это повлечет за собой рассмотрение
жалоб на акты (решения, действия и бездействие) судебного пристава-исполнителя
на стадии исполнения судебного акта, где будет действовать презумпция
законности постановленных им актов.
Отсюда следует, что процессуальная концепция исполнительного
производства, в случае ее реализации, может лишить заявителей, обжалующих в судебном
порядке акты судебного пристава-исполнителя, тех процессуальных гарантий,
которые у них имеются в настоящее время.
Так, например, специалисты в области уголовного процесса отмечают, что
состязательные начала в судебном производстве по жалобе на решения и действия
(бездействие) следователя, дознавателя, прокурора реализуются не в полной мере, «стороне
защиты не предоставлено право на ознакомление с материалами дела, с точки
зрения стороны обвинения подтверждающими законность и обоснованность вынесенного
решения»[17]. «Проблема необоснованности судебных актов,
вынесенных в ходе досудебного производства, - констатируют исследователи, -
усугубляется тем, что защиту прав граждан
не гарантирует даже право кассационного обжалования»[18]. Иными
словами, процессуальная модель не дает гарантий законности и обоснованности
актов судебного исполнителя и решений суда по жалобам на акты судебного
исполнителя. Наше обращение к правилам
уголовно-процессуального законодательства оправдано не только родством
соответствующих отношений, но и тем, что принудительное изъятие имущества с
последующей передачей на хранение, а затем и на реализацию может осуществляться
и в рамках возбужденного уголовного дела [19].
Итак,
отраслевую принадлежность норм о принуждении к исполнению судебных актов, актов
иных юрисдикционных органов либо требований, считающихся бесспорными,
определяет законодатель, избирая процессуальную или административную модель
исполнительного производства.
[1]
Афанасьев С. Ф. Постановления
Европейского суда по правам человека и российское исполнительное производство
// Исполнительное производство: процессуальная природа и цивилистические основы
: сб. материалов Всерос. науч-практ. конф. / отв. ред. Д. Х. Валеев, М. Ю.
Челышев. М., 2009. С. 12.
[2] Краткий критический обзор взглядов приверженцев
«административной» концепции исполнительного производства см.: Валеев Д. Х. Исполнительное производство
: учеб. для вузов. 2-е изд., доп. и
перераб. СПб., 2010. С. 33–38.
[3] Об этом см., например: Курочкин С. А. Гражданский процесс как управленческий цикл //
Проблемы права. Челябинск, 2012. № 1. С.
209-213.
[4] Фролов И. В. Управленческие функции в системе судебных
органов, их место в системе государственного (административного) управления
сферы финансового оздоровления, несостоятельности (банкротства) // Вестн. Том.
гос. ун-та. 2009. № 324 (июль). С. 255–256.
[5] Попова Ю. А. Теоретические проблемы гражданской
процессуальной (судопроизводственной) формы: современный аспект // Тенденции
развития гражданского процессуального права России : сб. науч. ст. СПб., 2008.
С. 77.
[6] Сорокин В. Д. Правовое регулирование: Предмет, метод, процесс
(макроуровень). СПб., 2003. С. 273.
[7] Лукьянова
Е. Г. Теория процессуального права.
М., 2003. С. 129.
[8] Кархалев Д. Н.
Охранительное гражданское правоотношение. М., 2009. С. 132.
[9] Туманов Д. А.
Пробелы в гражданском процессуальном праве. М., 2008. С. 28.
[10] В настоящее время апелляционные инстанции не выдают
исполнительных листов, поскольку п. 40 постановления Пленума Высшего
Арбитражного Суда РФ от 28 мая 2009
г . № 36 «О применении Арбитражного процессуального
кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде апелляционной
инстанции» установлено, что исполнительный лист на основании судебного акта,
принятого судом первой инстанции выдается арбитражным судом, рассматривающим
дело в первой инстанции. Соответствующие изменения в постановление от 28 мая 2009 г . № 36 были внесены
постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 24 марта 2011 г . № 30 // Вестн.
Высшего Арбитражного Суда РФ. 2011. № 5. С. 130-133.
[11] Определение Девятого арбитражного апелляционного суда
от 27 июля 2009 г .
№ 09АП-3894/2007-ГК по делу №
40-66308/06-6-380 Арбитражного суда г. Москвы // Архив Арбитражного суда г.
Москвы.
[12] Постановление Федерального Арбитражного Суда
Московского округа от 30 ноября 2009
г . № КГ-А40/9422-09 по делу № А4066308/06-6-380 // Гарант [Электрон. ресурс] : справочная правовая система.
[13] Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1981. № 28. Ст. 976. Закон о
судоустройстве РСФСР утратил силу почти полностью в связи с введением в
действие Федерального конституционного закона от 7 февраля 2011 г . № 1-ФКЗ «О судах
общей юрисдикции в Российской Федерации» (Собр. законодательства РФ. 2011. № 7.
Ст. 898).
[14] Инструкция об исполнительном производстве : утв.
приказом Минюста СССР от 15 нояб. 1985 г . №
11 // Бюл. нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1987. №
11. Согласно приказу Министерства
юстиции РФ от 20 декабря 1999
г . № 364 данная инструкция не применяется на территории
Российской Федерации. Текст приказа официально опубликован не был, размещен в
справ.-правовой системе «Гарант».
[15] Гражданский процессуальный кодекс РСФСР от 11 июня 1964 г . // Ведомости
Верховного Совета РСФСР 1964. № 24. Ст.
407.
[16] О практике рассмотрения жалоб в порядке статьи 125
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : постановление Пленума
Верховного Суда РФ от 19 февр. 2009
г . № 1 // Рос.
газ. 2009. 18 февр.
[17] См.: Пучковская М. Е. Исправление судом следственных ошибок на
стадии предварительного расследования и при производстве в суде первой
инстанции : автореф. дис. ... канд. юрид. наук.
Томск, 2004. С. 17.
[18] См.: Закотянская
А. Ф. Обжалование и пересмотр решений суда в ходе досудебного производства
: автореф. дис. … канд. юрид. наук : 12. 00. 09. Самара, 2012. С. 3.
[19]
Технологии см., например: Муртазин И.
Закрыть, изъять, продать // Новая газета. 2012. 27 июн. С. 2-3.
Комментариев нет:
Отправить комментарий